19 июля, в третье воскресенье месяца, работники металлургических предприятий отметят свой профессиональный праздник - День металлурга. Этот день является «своим» и для золотопромышленников.
19 июля, в третье воскресенье месяца, работники металлургических предприятий отметят свой профессиональный праздник - День металлурга. Этот день является «своим» и для золотопромышленников.
Сегодня золотодобыча становится ведущей сферой экономики Амурской области. По данным областного министерства природных ресурсов, в 2008 году на «золотую» отрасль пришлось более 28% общего объема промышленного производства, на предприятиях отрасли занято около 8 тысяч человек, или 17 % от числа работающих в промышленности.
Накануне Дня металлурга редакция «АмурПолит.ру» предлагает вниманию читателей материалы об истории и сегодняшнем дне золотодобывающей отрасли Приамурья. Итак, начинаем листать «Золотые страницы Приамурья»…
Предыстория
Началом истории амурской золотопромышленности часто считают находку знаков золота в 1852 году отрядом чертёжника А. И. Аргунова на р. Купури, впадающей в р. Зею выше нынешнего Зейского водохранилища. Но та Амурская (или Забайкальская) экспедиция Генштаба, возглавляемая полковником Н. Х. Агте, в состав которой входил отряд Аргунова, носила секретный характер, и информация о находке стала известна гораздо позже, после смерти автора геологического отчёта Н. Г. Меглицкого, когда золотодобыча в Амурской области уже велась вовсю. Поэтому, рассказывая об открытии золота на Амуре, историки обычно говорят, что промышленное золото здесь открыл горный инженер Н. П. Аносов.
Открытие Аносовым первой россыпи, пригодной для разработки, произошло в 1858 году. И состоялось оно именно в том районе, где знаки золота в шлихе обнаружил унтер-шихмейстер из отряда А. И. Аргунова Иван Дудин – в бассейне ручья Кинляндяк, впадающего в Купури. Эта находка впоследствии породит легенду об аносовском Золотом Кладе, хотя сам Николай Павлович напишет впоследствии, что «открытая россыпь… не представляла ничего особенного»… Множество поисковых партий будут направлены в последствии в этот район, район одинокой горы с привлекательным названием Чичегур. И лишь много лет спустя, в начале 21-го века, геологическая партия старательской артели «Зея», возглавляемая Н. Г. Коробушкиным, подтвердит, что небольшая кинляндякская россыпь действительно содержит золото промышленного содержания, хотя и в не слишком большом количестве.
Истинное открытие, которое привело к золотопромышленному буму в Приамурье, состоялось годом позже, когда штейгер Тетерин, отправленный Аносовым с небольшим отрядом в перспективный, по его мнению, район – р. Ольдой – сообщил о находке на оль-дойском притоке р. Мадалан золота с высоким содержанием его в песках. Н. Аносов вместе с остальными своими отрядами направился туда же, и вскоре составил отчёт об открытии двух россыпей с богатым золотом. Затем, побывав в заграничной командировке по обмену опытом в Германии, Бельгии и Франции, ушёл с государственной службы и поступил на службу одному из наиболее крупных сибирских золотопромышленников, Д. Е. Бенардаки.
Точка отсчёта
Сразу после того, как в 1865 году в недавно присоединённом Приамурье царским указом была разрешена добыча золота, Аносов вновь отправился в район Ольдоя, чтобы застолбить участки для своего хозяина. И в 1866 году подал первые заявки на открытие приисков в долине р. Янкан, притока Ольдоя, и р. Джалинда, впадающей в р. Уркан системы р. Зеи. Заявки были оформлены на имя Дмитрия Бенардаки, его сына Николая и компаньонов – В. Каншина и И. Иконникова. А в 1868 году с установленной на Васильевском прииске бочечной машины сняли первое золото, добытое образованной компаньонами Верхнеамурской золотопромышленной компанией. В первый же сезон добычи Васильевский прииск окупил значительную часть первоначальных затрат – из недр было извлечено более 800 кг золота. С этого времени и ведётся отсчёт амурской золотодобычи.
Верхнеамурская компания, учредителями которой стали Д. Е. Бенардаки, В. Каншин и И. Иконников, недолго была единственной амурской золотодобывающей компанией. Вслед за её поисковыми отрядами, буквально по пятам, отправили на Амур своих поисковиков забайкальские золотопромышленники, заявляя для разработок всё новые и новые площади. Но они опоздали: самые богатые участки в бассейнах Янкана и Джалинды успел заявить Николай Аносов, и это предопределило будущий успех Верхнеамурской компании. Достаточно сказать, что на одном только её Васильевском прииске до конца 19-го века добыли более 20 тонн золота…
За открытием Н. П. Аносовым и его помощником И. В. Басниным золотопромышленных приисковых районов, впоследствии названных Джалиндо-Урканским и Уруша-Ольдойским, последовали и другие. В 1871 году П. П. Аносов, возглавлявший по поручению старшего брата, Н. П. Аносова, поиски золота на средней Селемдже, открыл промышленные россыпи в бассейнах Нижнего и Верхнего Мынов (ныне – Верхняя и Нижняя Стойбы). И уже в 1873 году разработки открывшихся здесь приисков стала вести основанная совместно с Бенардаки теперь уже не поисковиком, а золотопромышленником Н. Аносовым Среднеамурская золотопромышленная компания. А вскоре, в 1874 году, Николай Аносов совместно с инвестором, тайным советником Ф. И. Базилевским организовал ещё одну, Ниманскую золотопромышленную компанию: на р. Ниман, одном из притоков Верхней Буреи, богатое золото нашла направленная им поисковая партия, которой руководил горный инженер полковник В. Н. Набоков.
В 1873–1874 годах поисковые отряды Верхнеамурской компании, руководимые А. И. Нерпиным, а вслед за ними отряд, возглавляемый А. П. Колесниковым, доверенным забайкальского золотопромышленника В. Н. Сабашникова и жене генерал-майора Л. А. Шанявской сделали ряд заявок в бассейне р. Зеи, в районе, известном теперь как Дамбукинский (Центральный) приисковый район. Вслед за этим произошло образование целого ряда компаний Сабашниковых–Шанявских: Зейской (1877 г.), Верхнезейской (1877), Моготской (1880), Джалонской (1883), Иликанской (1886). Впоследствии компаньоны сделали попытку объединить все свои компании в одну, создав для этого сначала Соединённую, а затем Соединённую акционерную компании, но к тому времени дела пошли плохо, и по-сле смерти компаньона-руководителя А. Л. Шанявского прииски были проданы, а компании прекратили своё существование.
Как бы то ни было, но открытие главных золотопромышленных районов области состоялось в течение одного десятилетия. Потом последуют и другие открытия, но эти, к которым так или иначе оказался причастным Н. П. Аносов, так и останутся наиболее значительными.
Началу амурской золотопромышленности присуща одна яркая особенность: участие в ней крупных золотопромышленных компаний, внедрявших на своих приисках самое по тому времени современное горнопромышленное оборудование, в первую очередь – бочечные машины, приводимые в действие паровыми двигателями, т. н. локомобилями. Для доставки крупногабаритных деталей машин от речных причалов к месту их установки требовались дороги, поэтому первая в Приамурье настоящая дорога протянулась от пристани Джалинда на Амуре до Васильевского прииска.
Кроме того, золотопромышленность стала мощным стимулом для развития речного транспорта и, соответственно, судостроения, поскольку у приисковладельцев была ещё и постоянная потребность в единовременной доставке больших объёмов грузов и пассажиров – нанимаемых на прииски сезонных рабочих.
Ещё более золотопромышленность способствовала развитию сельского хозяйства. Казаки, переселившиеся на Амур из Забайкалья, крестьяне, переселенцы из европейской части России – все получали не только земельные наделы, но и стабильные рынки сбыта своей продукции. Работавшие прииски нуждались и в мясе, и в крупах, и в овощах, а более всего – в лошадях и фуражном зерне, и хваткие крестьяне становились содержателями извозов, торговцами, а то и золотодобытчиками.
В начальном этапе развития амурской золотодобычи, закончившимся 1901 годом, легко прослеживаются две фазы: подъём уровня добычи, продолжавшийся до начала девяностых, и его последующая стабилизация. Но уровень добычи – это только внешние проявления благополучия золотопромышленности или его отсутствия. В девяностые годы отрасль стала ощущать серьёзный кризис, в конечном итоге приведший к её падению.
Первый кризис
Если для первой фазы этого этапа характерно небольшое компаний, ведущих промысел с использованием хозяйственного (или хозяйского) способа добычи, то во второй вместе с лавинообразным ростом мелких золотопромышленников стал всё шире распространяться золотничный способ. При хозяйственном способе рабочие разных профессий трудились, как и в других отраслях промышленности – за определённое количество часов они должны были выполнить определённый объём работ, будь то вырубка леса, выемка грунта, транспортировка песков на промывочное устройство или технический уход за машинами и механизмами. В соответствии с выработкой им происходило начисление заработной платы. Золотничный способ, уже достаточно распространённый в старых золотопромышленных районах, в Приамурье изначально крупные компании стали применять в качестве дополнительного источника доходов. Он заключался в том, что на выработанные хозспособом площади допускались артели «лоточников», которые, перемывая лотками, ручными бутарами и шлюзами-американками отвалы отыскивали золото, утерянное в процессе промывки песков бочечными машинами или кулибинками. Лоточники, сдававшие владельцу прииска заранее оговоренную часть добычи по так же заранее оговоренной цене, остальным же золотом распоряжались по своему разумению.
Золотничный способ оказался наиболее удобен не только для мелких золотопромышленников, зачастую не имевших средств для постановки работ хозспособом и строительство приисковых станов. Этот способ привлёк на левый берег Амура большое количество китайцев, которые, с одной стороны, привыкли довольствоваться малым, а с другой – стремились добытое золото перенести через границу и продать его там, на родине, где в короткое время превращались в богачей. Не случайно поэтому уже в самом начале девяностых в печати стали появляться тревожные статьи о мельчании золотого промысла и о утрате очень большой части добываемого. И действительно, несмотря на примерно равный общий (официальный) уровень годовой добычи (6–8 т), он поддерживался за счёт возрастания числа мелких золотопромышленников, тогда как крупные компании теряли свои доходы и не могли продолжать добычу с применением затратного хозспособа.
Но истощение россыпей старых приисковых районов имело и другую сторону: золотопромышленники – как крупные, так и мелкие – направляли поисковые партии в более удалённые районы, надеясь отыскать своё Эльдорадо. И порой их надежды в какой-то мере оправдывались. Причём иногда этому способствовали даже легенды. Так, легенда об аносовском Золотом кладе привела к открытию в конце 19-го века Сугджаро-Токского и Унья-Бомского золотопромышленных районов в бассейне Верхней Зеи. Первый из них оказался разделённым между старыми конкурентами – Верхнеамурской компанией и компаниями Сабашниковых–Шанявских. Второй, гораздо менее доступный, стал Меккой для искателей фарта. Золото в Унья-Бомском районе отличалась, с одной стороны, наличием большого количества самородков, с другой – «лунковым» залеганием. Попал шурфом на такую лунку – богат, не попал – копай ещё…
Подлинное открытие Гилюйского района тоже состоялось немного раньше девяностых, хотя первая заявка на разработку площади по ручью Утанак, впадающему в р. Гилюй, Джалонская компания подала ещё в 1875 году. Но, найдя новый прииск бесперспективным, компания ушла с Гилюя, оставив его конкурентам. В 1882 году Верхнеамурская компания приступила к успешной разработке в бассейне р. Хугдер Анатолиевского прииска, а вскоре и весь Хугдер оказался поделен на прииски. Но именно в девяностые годы «вольностаратели», именуемые иначе «хищниками», один за другим открыли золотоносность Савушкина, а затем и Миллионого ручьёв, находящиеся в дневном переходе от хугдерских приисков. Вслед за ними на Гилюй обратили внимание и легальные золотопромышленники.
В эту критическую для амурской золотопромышленности фазу, когда крупные компании терпели убытки, появилась, тем не менее, одна компания, вошедшая в число крупных – Амурское золотопромышленное общество. Несмотря на «общественное» название, компанией единолично владел удачливый новообращённый золотопромышленник П. В. Мордин. Становлению его капитала в некоторой степени поспособствовало участие Мордина в нескольких сомнительных товариществах, которые вели добычу в Унья-Бомском районе. Но в большей степени Павел Мордин стал богатым благодаря фарту – находке богатых золотом россыпей в бассейне р. Харги, притоке Верхней Селемджи. Да свою роль сыграло свалившееся на голову «наследство»: едва было сделано открытие, погиб его компаньон, и прииски достались ему одному…
Мельчание промысла
Следующий этап дальневосточной золотопромышленности, начавшийся в 1902 году, продолжался немногим более полутора десятков лет. Начавшись принятием в 1902 году закона о свободном обращении золота, он завершился в 1920-му году полной сменой собственников приисков с последующим установлением государственной монополии на золотодобычу.
Принятый закон о свободном обращении золота был призван оттянуть часть добываемого золота из нелегального оборота, поскольку ко времени его принятия в тайге уже давно расплачивались и за товары, и за услуги незарегистрированным в приисковых журналах золотом, которое затем большей частью «уплывало» в Китай. С той же целью сначала в Благовещенске, а затем и в Зее были открыты золотосплавочные лаборатории, куда можно было сдавать намытое как легально, так и хищнически золото и получить за него реальные деньги. Эта последняя мера подтвердила мнение о том, что большая часть добываемого оказывалась в нелегальном обороте, и что в Китай, несмотря на все заслоны, переправлялось его также больше, чем оставалось в России…
Вообще для этого этапа характерно окончательное мельчание золотого промысла, тенденция к которому наметилась в последнее десятилетие 19-го века. Отличительной его чертой является т. н. «амбаропромышленность»: приисковладельцы стремились извлечь выгоду не столько от золотодобычи, сколько от торговли, продавая необходимые товары и продукты допущенным на закреплённые за ними площади артелям золотничников. При этом старались привлечь к золотодобыче не китайцев, а корейцев, которые, будучи такими же неприхотливыми и нетребовательными, охотно покупали русские товары. Китайцы же предпочитали пользоваться тем, что приносили с собой…
И лишь единицы из тех, кто добывал золото в этот период, стремились к развитию производства. В том числе – Верхнеамурская компания, которая, используя и золотничный способ добычи, сохранила и хозяйственный. Она продолжала поиски в новых районах и предпринимала попытки внедрения инновационных методов, в частности, в 1912 г. на Сомнительном прииске впервые применила гидравлической разработки россыпей.
Ещё более продвинулся в применении механизации П. В. Мордин, организовавший доставку в Приамурье оснащённых черпаками драг голландского производства. Большую их часть Мордин применил на приисках принадлежавшего ему Амурского золотопромышленного общества. В 1914 г. в работу им была пущена первая драга на Златоустовском прииске, в 1916-м и 1917-м вступили в эксплуатацию в том же районе Верхней Селемджи ещё две.
А ещё раньше, в 1910 году, на р. Унахе пустил в эксплуатацию драгу производства той же голландской фирмы «Верфь-Конрад» зейский золотопромышленник Ф. Б. Аксентьев.
Правда, если говорить о начале дражной добычи в Приамурье, то пионером здесь была опять-таки Верхнеамурская компания. Именно она по инициативе главноуправляющего А. И. Нерпина запустила на Воскресенском прииске (р. Уруша) самую первую в регионе драгу. Но тот дорогостоящий эксперимент оказался неудачным, и поэтому долго никто из золотопромышленников не решался его повторить. Китайские и корейские золотничники обходились дешевле и не нуждались в ремонтах…
Интересно, что не только технические новинки стали внедряться к концу рассматриваемого нами этапа. Тогда же произошли открытия новых золотопромышленных районов. Так, открытие Нюкжинского района состоялось с открытием А. М. Мыльниковым в системе р. Уркимы, правого притока Нюкжи, прииска Северный Полюс. В 1915 году началась добыча золота на прииске Пионер, оформленного на Г. П. Воеводина (Тыгдо-Улунгинский район). В 1916 году отводы на заявленные площади в верхнем течении р. Малая Биря (Ивановский район) получил И. В. Козелл. И у всех этих открытий была одна общая черта, отличающая их от открытий 19-го века: до начала официального оформления заявок на разработку приисков на них или уже вели добычу «вольностаратели», или же они продавали свои открытия тем, кто впоследствии «столбил» приисковые площади.
Открытия эти были вполне закономерны: немногочисленные поисковые партии золотопромышленников дополнились массой оставшихся без дела бывших приисковых рабочих, и общее количество поисковиков в амурской тайге значительно возросло. Кроме того, все прибывшие из-за Амура на заработки китайцы не могли найти работу на «хозяйских» приисках, а некоторые из них сознательно не шли на такую работу, предпочитая поиск «своих» тайных россыпей. Это было рискованно, но в случае удачи сулило пусть не несметные сокровища, но весьма ощутимое богатство…
Золото – народу!
Социальная революция, а ещё больше – установление власти, в самом начале объявившей о смене собственника на средства производства (в апреле 1918 г. 5-й амурский объединённый съезд крестьян и казаков объявил о национализации приисков), привели к скорой гибели золотопромышленности. Горные комитеты, образованные в 1918 году и продолжившие свою деятельность после окончательного установления власти Советов в 1920-м, не справились с возложенной на них задачей организации «народной» золотодобычи. Большая часть приисков опустела, а тысячи «вольностарателей», которыми стали теперь уже все бывшие приисковые рабочие, стали тысячами скапливаться в недавно открытых приисковых районах на рр. Бире и Улунге. Открытое в 1917 году месторождение рудного золота на прииске Золотая Гора стала разрабатывать артель «Красных беспартийных», в верховьях Селемджи бывшие мординские драги и шахты перешли в ведение артели «Дражруд», повсюду, где ещё велась добыча, появились артели с революционными названиями: «Интернационал», «Карл Маркс», «Красная Звезда» и подобными, но в казну нового государства – Дальневосточной республики – золото поступать перестало.
После присоединения ДВР к России была предпринята новая попытка организации производства: в Хабаровске в 1925 году организовался трест «Дальзолото». Этот трест, получив полномочия, лишь очень небольшое количество национализированных приисков стал разрабатывать самостоятельно, сдав другие в аренду, причём арендаторами обычно становились бывшие владельцы этих приисков. Организованное в 1927 г. в Москве государственное акционерное общество «Союззолото» оказалось лишено такой возможности, поскольку началось массированное «наступление на частника», и арендаторы были большей частью арестованы и либо расстреляны, либо отправлены в лагеря, а сам институт аренды прекратил существование. Но попытка прямого централизованного управления золотопромышленностью была признана неудачной, и поэтому на смену «Союззолоту» пришли региональные золотопромышленные тресты.
Организованный в 1933 году в Благовещенске трест «Амурзолото» в 1934 году был реорганизован, разделён на два – «Амурзолото» и «Верхамурзолото» с базированием в Свободном и Могоче. Северные приисковые управления Амурской области – Джалиндо-Урканское, Уруша-Ольдойское – отошли к тресту «Верхамурзолото», Нюкжинское – к тресту «Якутзолото», а остальные остались в подчинении треста «Амурзолото». Гораздо позже, после целого ряда административно-территориальных перестроек и север области окажется в подчинении «Амурзолота», но начинал свою деятельность трест на значительно меньшей территории.
С самого начала образования единого управляющего золотодобычей органа была поставлена задача – полностью уйти ручного, «мускульного» труда к механизированной разработке россыпей и рудников. Уже в тридцатые в Амурской области работали отремонтированные драги, доставшиеся от капиталистов, и новые, построенные в годы общей индустриализации. Строились и вводились в эксплуатацию гидравлики. Стали применяться одноковшовые экскаваторы-«паролопаты». В трест и приисковые управления стали поступать автомобили и тракторы. Ещё более технически вооружились прииски после войны, когда в золотопромышленность стали передавать автомобили зарубежного производства, да и развившиеся за войну отечественные машиностроительные заводы были переориентированы на выпуск гражданской продукции. Кроме того, практически повсеместно на приисках освоили кустарное производство малолитражных драг. И если возрастание золотодобычи в тридцатые годы шло в основном за счёт увеличения доли старательского труда, то в сороковые эта доля стала неуклонно уменьшаться.
Одной из самых острых проблем, стоявших перед золотопромышленными предприятиями нового типа, была кадровая. Обезлюдевшие после гражданской войны прииски, чему способствовал и отток массы китайских старателей после закрытия государственной границы, не могли самостоятельно решить эту проблему, несмотря на то, что приисковые рабочие снабжались значительно лучше всего прочего населения области. И это стало стимулам для применения подневольного труда: на всех приисках треста были построены лагерные пункты и т. н. спецпоселения. «Спецконтингент», заключённые с начала тридцатых и до начала пятидесятых годов работали, большей частью, на самых отдалённых участках, где не было ни машин, ни дорог.
В этот период тоже были сделаны заметные открытия. Вскоре вслед за прииском Ясным на р. Деп (приток р. Зеи) был открыт (в 1937 г.) Октябрьский прииск, ставший тогда одним из крупнейших предприятий треста и позволивший Амурской области в 1941 году выйти на рекордный уровень годовой добычи золота – 9 т 113 кг (из которых 7 т 725 кг добыты старателями). Этот рекорд был побит только в 1986 году, когда добыча составила 9 т 587 кг…
А 5 февраля 1950 года вышло постановление Совета Министров ССС, ставшее причиной коренных изменений в золотопромышленности. Называясь вполне безобидно – «О мерах по снижению затрат на добычу золота», – оно фактически наложило запрет на старательскую добычу. И уровень золотодобычи в Амурской области резко и значительно упал.
Последующие смерть И. В. Сталина в 1953 г. и вслед за этим крах системы ГУЛГа ещё более усугубили положение: закрылись лагеря и лагерные пункты, «спецконтингент», получивший право выезда, стал массово покидать места ссылки, и дальние участки один за другим были закрыты как нерентабельные.
Всё вместе это привело, с одной стороны, к общему снижению уровня добычи (депрессия продолжалась до конца десятилетия), с другой подвигло к строительству полнолитражных драг и, соответственно, резкому возрастанию приисковой механизации. В последствии – и к повышению уровня золотодобычи, особенно, когда к добыче были вновь допущены старательские артели.
Видимый рост уровня золотодобычи предприятиями Амурской области, обусловленный вводом в эксплуатацию новых драг, начался в шестидесятых. В течения десятилетия этот уровень поднялся с 5,1 т в 1961 году до 7,3 т в 1970 г. Росту способствовали и патриотические настроения приискателей – в этот период они отметили сразу несколько юбилеев (1967 г. - 50 лет революции, 1968 г. – 100 лет амурской золотодобычи, 1970 г. – 100 лет со дня раждения В. И. Ленина), и по этому случаю проводились различные конкурсы и соревнования и вручались награды). Но невыполнение годового плана в юбилейном 1970 году указало на существование проблем…
Среди этих проблем были как истощение эксплуатируемых россыпей, так и невозможность полной выработки их драгами, «неотход» золота из песков. И, поскольку уже постановление Совмина ССС «О мерах по снижению затрат на добычу золота» свою реформаторскую задачу уже выполнило, вновь стали ставить вопрос об организации старательских артелей, которые позволили бы беззатратно (расходы вели работавшие на хозрасчёте старатели) получать дополнительное золото к тому, что добывали прииски.
Лицом к старательству
Семидесятые годы в Амурской области стали годами возрождения старательской добычи. Но, подобно тому, как стала почти полностью механизированной государственная добыча, старательские артели семидесятых разительно отличались от таковых более ранних лет. Теперь они обязательно имели бульдозеры и автомобили, как правило, восстановленные ими же из приискового металлолома или арендованные на приисках, и промывку золота вели не лотками да бутарами, а на гидромеханизированных промывочных приборах с использованием центробежных насосов и передвижных электростанций.
Старательские артели новой формации закреплялись за конкретными приисками, в кассу которых поступало добытое ими золото. А участки, на которых осуществлялась добыча, отводились обычно там, где по той или иной причине вести разработку россыпей драгами было невозможно.
С самого начала семидесятых доля старателей в общей амурской золотодобыче стала увеличиваться, а их вклад в общую кассу становиться всё весомее. Если в 1969 году эта доля составляла всего 1,3% (старатели добыли 92,1 кг золота), то в 1970-м она выросла до 1,9% (134,6 кг), в 1971-м – до 4,8% (368 кг), а в конце десятилетия, в 1980-м, достигла 44% (3 т 480 кг).
Между тем, общая золотодобыча, возросшая с 7,7 тонн в 1971 г. до 9,5 тонн в 1975 году, стала неуклонно снижаться, почти достигнув к концу десятилетия уровня его начала – 7,9 т в 1980 году. Почти по всем приискам (кроме прииска Дамбуки) во второй половине семидесятых упал уровень дражной добычи, и, где она была – гидравлической. Объясняли это отработкой в прежние годы участков с богатым содержанием и талыми грунтами. И, хотя геологи того периода продолжали приращивать запасы россыпного золота, не позволяя им уменьшаться, уровень государственной добычи в целом не изменился и в последующее десятилетие.
В период семидесятых было сделано одно важное, имеющее огромное значение для нынешнего времени открытие перспективной на рудное золото площади в Магдагачинском районе. Здесь начались поисково-разведочные работы, а в восьмидесятых открытие оформилось как Покровское золоторудное месторождение с промышленными запасами.
Ещё одной, малозаметной для историков, чертой отличились семидесятые: после пуска Зейской ГЭС ушла проблема энергоснабжения. В предыдущие периоды, когда началось интенсивное дражное строительство, не только новые драги строились электрическими, но и старые также переоборудовались в электрические из паровых. При этом каждая из драг, являясь мощным энергопотребителем, при включении главного привода требовала особого внимания местных энергетиков к резкому возрастанию нагрузки в общей сети. Местные тепловые электростанции работали на пределе своих возможностей, и поэтому для пуска драг нередко приходилось отключать других потребителей, в том числе и жилые дома. Подключение же к электроснабжению Зейской ГЭС позволило не только закрыть теплоэлектростанции, но и забыть о некогда существовавшей проблеме.
На семидесятые пришлась двойная реорганизация управляющего приисками центра «Амурзолото»: в 1969 году он из треста был преобразован в горно-обогатительный комбинат (ГОК), а в 1977 году переименован в производственное объединение (ПО). И, если в тресте «Амурзолото» раньше периодически происходили какие-то более или менее заметные структурные преобразования, выражавшийся то в слиянии, то в разделении подведомственных предприятий-приисков, то за период существования ГОКа и ПО основные их подразделения оставались почти без изменения: прииски Дамбукинский, Октябрьский, Селемджинский, Соловьёвский и Харга составляли основу амурской золотопромышленности.
Эти же самые прииски в разной степени успешно работали и в восьмидесятых. Государственная – дражная – добыча золота в области стабилизировалась на уровне около 4,5 тонн, хотя имели место и падения (4,0 тонны в 1985 и в 1990 гг.) и взлёты (5,1 тонны в 1989 г.). А добыча в целом, примерно одинаковая в первой половине десятилетия (7,5–8,5т) во второй его половине заметно подросла. В 1986 году она впервые превысила девятитонную отметку, а с 1988 г. был взят и заветный рубеж в 10 т.
Успех амурских золотодобытчиков оказался напрямую связан с происходящими в государстве изменениями. После объявления М. С. Горбачёвым нового курса партии – на перестройку – старательские артели, до того времени вынужденно пользовавшиеся не слишком производительной и требующей частого ремонта землеройной техникой, получили возможность техперевооружения. На смену маломощных бульдозеров на базе тракторов Т-100М, Т-130 и редких Т-170 в середине восьмидесятых от приисков стали поступать пусть «битые», но значительно более мощные бульдозеры на базе Т-330. С помощью их рыхлителей стало возможно проводить вскрышу мёрзлых полигонов без взрывных работ, и, несмотря на то, что бульдозеры часто выходили из строя, производительность повысилась. Кроме того, многие артели пополнили свой парк техникой, брошенной военными строителями БАМа…
В результате, начав в 1981 г. десятилетие 3,9 тонны добытого за год золота, в конце его, в 1990 г., амурские старатели отчитались о добыче 6 тонн. Государственная добыча в те же годы составила 4,6 и 4,1 т соответственно. Близился её конец, хотя в восьмидесятых об этом ещё никто не знал. Более того, в 1985 году в недрах «Амурзолота» родился секретный документ – «Комплексная программа развития добычи золота в Амурской области на 1986–1990–2000 годы», который должен был вывести золотопромышленность из кризиса. Но вывели её, как потом оказалось, частная собственность на средства производства и переориентация на коренное золото. Впрочем, на добычу золота из руд была сориентирована и программа…
Революции, революции…
Между тем, выход из кризиса самой промышленности оказался смертельным для многих её участников, поскольку он был связан с революционной перестройкой самой золотопромышленности. Революция изначально произошла в государстве, отказавшемся от своего дальнейшего участия во многих отраслях промышленности, в том числе и золотодобывающей. Бывшие государственные предприятия – прииски – были вынуждены пройти процедуру приватизации и акционирования. И, как выяснилось по прошествии некоторого времени, лишь один только Соловьёвский прииск, став акционерным обществом, сумел не только удержаться в новом своём качестве, а даже улучшить впоследствии свои позиции.
Попытку сохраниться в новом качестве в соответствии с требованиями нового времени предприняло и «Амурзолото». В самом начале 1992 года в г. Свободный были приглашены руководители золотодобывающих предприятий, которым надлежало учредить новое горнодобывающее предприятие. Но прииски, сами имевшие сложные хозяйственные структуры, давно уже тяготились своей подчинённой объединению ролью и мечтали освободиться от, как они считали, надстройки, выполнявшей лишь распределительную функцию. В итоге в «Компанию Амурзолото, ЛТД» вошёл лишь один прииск, Харга, да все старательские артели бывшего объединения. Прииски – Соловьёвский, Октябрьский, Селемджинский и Дамбуки – нуждавшиеся, тем не менее, в координирующем центре, учредили альтернативную «Ассоциацию Амурзолото». Но возникшие вскоре проблемы со снабжением стали причиной сначала раскола «АсАмурзолото» – из её состава вышли Селемджинский прииск и отколовшийся от Октябрьского прииска Нижне-Селемджинский горный участок – а затем и объединения (в 1994 г.) обеих конкурирующих компаний в одну – акционерное общество «Амурзолото». Акционерное общество открытого типа «Компания Амурзолото» продержалось до февраля 1997 г., а затем по решению учредителей было ликвидировано.
Вскоре прекратил существование и обанкротившийся Октябрьский прииск. Экономические трудности он стал испытывать ещё будучи государственным предприятием, и реорганизация прииска в акционерное общество сопровождавшаяся сменой и собственника, и руководителя не привела к улучшению. Так же не справился со своими экономическими проблемами Селемджинский прииск. А прииск Дамбуки, на котором также произошла смена руководителя, в борьбе за выживание потерял слишком много сил и независимость. Из бывших государственных предприятий только Харгинский прииск (кроме Соловьёвского) в результате трудной борьбы за существование сумел выжить, став закрытым акционерным обществом «Хэргу»…
Одна из характерных особенностей девяностых – появление большого количества малых артелей золотничников, которые по договору с владельцами лицензий (а иногда и без договоров) вели добычу на отработанных участках примитивными промывочными устройствами. Такими золотодобытчиками становились, как правило, бывшие работники бывших приисков. Поэтому особенное распространение получило это явление среди жителей посёлка Октябрьского, поскольку иную работу сыскать там было практически невозможно.
Одновременно выросла и криминальная добыча. Воспользовавшись ситуацией, в приисковых районах организовали незаконную скупку нелегально добываемого золота различные криминальные группировки.
Не всё просто было и у старателей. Сначала, получив после принятия Законов СССР «О кооперации» и «О государственном предприятии» вожделенную свободу, действующие артели начали одна за другой выделяться из состава приисков, за которыми были закреплены. Затем количество золотодобывающих предприятий, преимущественно в форме товариществ с ограниченной ответственностью, стало быстро увеличиваться. Уже к 1995 году только действующих предприятий насчитывалось семьдесят два, при том что зарегистрировано было гораздо больше. Стали вести добычу и оставшиеся без средств к существованию геологоразведочные предприятия – ГГП «Амурзолоторазведка», ГГП «Амургеология» и др.
И это увеличение сначала положительно сказалось на уровне добычи золота, поднявшемся к середине десятилетия. В 1994 г. на территории области добыли 12,4 т (рекорд десятилетия) против 10,1 т в 1991 г. Но затем уровень добычи стал снижаться, и всё большее количество золотопромышленных предприятий – в том числе недавние «зубры»-прииски – закрываться.
Причин к ухудшению экономического положения золотодобытчиков было несколько. Одна из главнейших – резкое падение мировых цен на золото во второй половине девяностых. Другая – гиперинфляция внутри страны. И т. н. «валютный коридор» – искусственное сдерживание курса рубля по отношению к доллару. В сумме эти причины привели к тому, что в 1998 г. реальная цена продаж золота составляла всего 27% от уровня 1991 года. И лишь отказ от дальнейшего сдерживания курса рубля, дефолт, приведший к резкому удвоению цены золота, спас золотопромышленность от надвигающегося краха. Но заметная часть предприятий по добыче золота до этого момента просто не дожила…
В девяностых годах началась история из крупнейшего на сегодняшний день предприятия «Покровский рудник». В 1992 г. новое золотодобывающее предприятие с таким названием произвело вскрышу рудного тела, и в прессе появились сообщение о начале работ на Покровке. Но работы эти, начатые без лицензии, были остановлены. И в 1994 г. право на отработку Покровского месторождения приобре